Елена Шелестюк

*** Опять, народные витии, За дело падшее Литвы На славу гордую России, Опять шумя, восстали вы. Уж вас казнил могучим словом Поэт, восставший в блеске новом От продолжительного сна, И порицания покровом Одел он ваши имена. 2 Что это: вызов ли надменный, На битву ль бешеный призыв? Иль голос зависти смущенной, Бессилья злобного порыв?.. Да, хитрой зависти ехидна Вас пожирает; вам обидна Величья нашего заря; Вам солнца божьего не видно За солнцем русского царя. 3 Давно привыкшие венцами И уважением играть, Вы мнили грязными руками Венец блестящий запятнать. Вам непонятно, вам несродно Все, что высоко, благородно; Не знали вы, что грозный щит Любви и гордости народной От вас венец тот сохранит. 4 Безумцы мелкие, вы правы. Мы чужды ложного стыда! Так нераздельны в деле славы Народ и царь его всегда. Веленьям власти благотворной Мы повинуемся покорно И верим нашему царю! И будем все стоять упорно За честь его, как за свою. 5 Но честь России невредима. И вам, смеясь, внимает свет... Так в дни воинственные Рима, Во дни торжественных побед, Когда триумфом шел Фабриций И раздавался по столице Восторга благодарный клик, Бежал за светлой колесницей Один наемный клеветник. (М.Ю. Лермонтов, 1835 г.) *** Я одаль воссылал желанья Смиренные, однако вслух, Чтоб истребил Господь нечистый этот дух Пустого, рабского, слепого подражанья; Чтоб искру заронил он в ком-нибудь с душой, Кто мог бы словом и примером Нас удержать, как крепкою вожжой, От жалкой тошноты по стороне чужой. * Ах! если рождены мы всё перенимать, Хоть у китайцев бы нам несколько занять Премудрого у них незнанья иноземцев. Воскреснем ли когда от чужевластья мод? Чтоб умный, бодрый наш народ Хотя по языку нас не считал за немцев. (А.С. Грибоедов) * Ты просвещением свой разум осветил, Ты правды чистый свет увидел, И нежно чуждые народы возлюбил, И мудро свой возненавидел. Когда безмолвная Варшава поднялась, И Польша буйством опьянела, И смертная борьба меж братьев началась, При крике "Польска не згинела!" - Ты в кабинете, слышно, горло надсадил, Покуда криком шляхте вторил, Под дребезг древних лат да громыханье вил Ты сам чернил немало пролил. Когда же Дибич сам назначен был в поход, Пестро парижский пустомеля Ревел на кафедре про честный русский сброд - Ты пил здоровье Лелевеля. Ты руки потирал от наших неудач, С лукавым смехом слушал вести, Когда от косарей полки бежали вскачь, И гибло знамя нашей чести. Когда ж от рваных ран Варшавы бунт устал, И крики задохнулись в дыме, Поникнул ты главой и горько возрыдал, Как жид о Иерусалиме. (А.С. Пушкин)